После курагинского ЧП природоохранные организации предлагают запретить добычу россыпного золота

Недавняя трагедия на юге Красноярского края, где погибли работники золотодобывающей артели, вновь подняла вопрос: а так ли нужна современной экономике добыча россыпного золота?

Разумеется, главная претензия у общественников — экологическая. Технологии могут усовершенствоваться, но основа остается неизменной: в поисках драгметалла нужно промыть песок. Без следа для реки этот процесс может пройти, если работает одинокий старатель со скромным лотком. С многотонной драгой все куда серьезнее.

Кроме того, требуется отсыпать технологические пруды-«отстойники», создать сопутствующую инженерную и жилую инфраструктуру. В результате артель радикально меняет не только русло самого водоема, но и весь близлежащий ландшафт.

Теоретически, завершив работы, предприниматель должен прибрать за собой — рекультивировать участок. Однако на практике кто скажет, какой процент компаний честно занимается этим? Эксперты подозревают, что небольшой.

При этом, по признанию многих из них, Ростехнадзор, Росприродназдор за работой артельщиков наблюдают, что называется, сквозь пальцы. Иначе как объяснить, что когда на Сейбе вместе с каскадом дамб смыло общежития и погибли 17 вахтовиков, контролеры сделали удивленные глаза: мы, мол, вообще не знали о наличии там подобных сооружений.

После курагинского ЧП 16 российских общественных природоохранных организаций обратились к главе государства с предложением вообще запретить добычу россыпного золота на реках Сибири и Дальнего Востока. Их аргументы: все «сливки» с россыпей давно сняты, значительного экономического эффекта их разработка не имеет. Ущерб же окружающей среде — огромен. Добыча россыпного золота требует меньше капиталовложений, чем работа с рудой. Поэтому в этой сфере много случайных людей, много компаний с сомнительной репутацией. Указывают авторы письма и на то, что в некоторых странах, например, КНР и Монголии, ограничения для артелей уже введены.

— Загрязнения от приисков обнаруживаем ежегодно. Обращались в Росприроднадзор, призывали принять меры. Бесполезно. В 2013-м было мощное загрязнение реки Мурожная. Экологический ущерб, который тогда насчитали госор-ганы, составил 404 миллиона рублей. Я подумал: «Вот молодцы, взялись за нарушителей». Но золотодобытчики пошли в суд со справками о низкой прибыли. И ущерб сократился до 300 тысяч. А потом обжаловали и эту сумму. В итоге выплатили… меньше 30 тысяч рублей, — делится наболевшим координатор организации «Реки без границ» Александр Колотов.

В администрации президента подтвердили: обращение защитников природы получено, ответ последует до конца декабря.

Минприроды РФ утвердило перечень объектов для предоставления в пользование в 2019 году для геологического изучения за счет средств недропользователей. Шесть из девяти участков расположены в Красноярском крае, один — в Иркутской области. В крае для поиска россыпей предлагаются реки в Ермаковском, Идринском и Бирилюсском райнах. Прогнозные запасы — от 140 килограммов до тонны. В Прибайкалье — это река Мама с возможными запасами в тонну.

Борис Кавчик, начальник отдела Иркутского НИИ благородных и редких металлов и алмазов:

Средняя производительность в отрасли — два килограмма драгметалла на человека в год. В Красноярском крае добывается 5,6 тонны россыпного золота. Это — 2800 рабочих мест. Плюс — сопутствующие, кото-рых в несколько раз больше. Фактически россыпная золотодобыча создает около десяти тысяч вакансий. Допустим, мы прекратим «мутить реки». А на что будут жить люди? Золотодобывающие предприятия производят ценную продукцию, которая пользуется неограниченным спросом за рубежом. Примерно четверть ее стоимости уходит в налоги. Для Красноярского края это — 4,2 миллиарда рублей в год. Чем компенсировать недостачу? К тому же сокращение рабочих мест в золотодобыче приводит к росту преступности. Но, разумеется, нельзя выдавать лицензии на участки, расположенные вблизи населенных пунктов. Например, в Калифорнии или Новой Зеландии запрещены даже мини-драги. Минприроды должно думать об экологии. А оно одной рукой борется за окружающую среду, другой — раздает лицензии.

Алексей Бондарев (“Российская газета — Экономика Восточной Сибири”, № 257(8015) от 14.11.2019 г.)