Экологический отчет ГХК: ответы на вопросы
Вчера в Красноярске состоялась презентация Экологического отчета железногорского Горно-химического комбината (предприятие госкорпорации «Росатом») за 2013 год. На прошлом таком мероприятии, напомню, я присутствовал вместе с нашим знаменитым экологом Алексеем Владимировичем Яблоковым – и на вчерашнюю презентацию также пришел, вооружившись его ценными указаниями. В итоге получился довольно интересный полуторачасовой диалог с атомщиками.
Каждому участнику раздали по печатному экземпляру Экологического отчета ГХК за 2013 год, но он легко доступен и в электронном виде (без смс и регистрации). На сайте комбината можно также посмотреть все экоотчеты ГХК, начиная с 2008 года.
Но все-таки самой важной (и продолжительной) частью собрания стала не презентация самого экоотчета, а ответы на вопросы приглашенных участников (в числе которых были и депутаты, и экологи-общественники, и журналисты). Ответ со стороны комбината держали Вячеслав Алексеевич Русанов, заместитель главного инженера ГХК по охране труда и радиационной безопасности, и Алексей Евгеньевич Шишлов, начальник радиоэкологического центра ГХК. Их ответы на заданные мной вопросы я конспективно изложил ниже:
В прошлом году вы проводили на Енисее гамма-съемку береговой линии и островов. Было ли охвачено 100% территории?
А.Е. Шишлов: Гамма-съемка была и в прошлом году, и в нынешнем августе. Ближняя к ГХК зона (Атаманово, Балчуг, Кононово) получает 100% охват гамма-съемкой. Никаких пропусков нет, кроме затопляемых территорий. Но поскольку гамма-съемка в разные годы проходит в разные периоды, то и затопляемые участки, так или иначе, охватываются гамма-съемкой. Никаких отклонений в показаниях от многолетних значений не выявлено.
На каком максимальном расстоянии от ГХК проводится гамма-съемка?
А.Е. Шишлов: Максимальное расстояние от ГХК при проведении гамма-съемки – до Стрелки. Сплошная выборка идет у нас до реки Кан, а далее циклично по участкам примерно раз в три года, поскольку из-за протяженности фарватера провести сплошную гамму-съемку от ГХК до Стрелки просто нереально.
Что делается для обеспечения безопасности открытого хранилища жидких радиоактивных отходов? На каком расстоянии от него обнаруживаются радионуклиды?
В.А. Русанов: По букве закона это не хранилище, а технологические емкости (гидротехнические сооружения). Ведется контроль, за многие годы распространения с них нет.
А.Е. Шишлов: Что касается контроля: имел место обычный ветровой капельный вынос на 100-200 м, в пределах санитарно-защитной зоны ГХК и не по направлению к Енисею. Загрязнение имеет невысокий характер, до 100 микрорентген в час. Что касается бассейнов 354 и 354а – они в свое время принимали и среднеактивные РАО, вынос был до 500 метров, и активность вблизи бассейнов до 1000 микрорентген в час. Но весь ветровой вынос сосредоточен преимущественно в промышленной зоне – то есть на участке, огороженном колючей проволокой. Остальные «языки» активностью 100-200 микрорентген в час, которые выходят дальше, все равно полностью находятся в санитарно-защитной зоне ГХК, где всякая хозяйственная деятельность исключена.
Какова дальнейшая судьба этих бассейнов?
В.А. Русанов: По мере вывода объектов на ГХК из эксплуатации потребность в таких бассейнах отпадет, поскольку наше новое производство (испытываемое сейчас в ОДЦ) не генерирует жидких РАО. Бассейны будут засыпаны, оставшиеся РАО будут закачаны в геологические пласты полигона «Северный».
А.Е. Шишлов: Могу добавить, что опытные работы по подготовке к выводу из эксплуатации бассейнов уже начались, поскольку мы тоже понимаем, что их близость к Енисею представляет потенциальную экологическую опасность.
Какова динамика распространения радионуклидов на полигоне «Северный»? На каком максимальном расстоянии от скважин закачки жидких РАО стоят контрольные пункты? Если я правильно понимаю, то с технологией, испытываемой сейчас в ОДЦ, отпадет и надобность в использовании полигона «Северный». Когда тогда ожидать прекращения закачки жидких РАО в землю и консервации полигона?
В.А. Русанов: Строительство завода в полном варианте – это примерно 2018-2020 гг. Тогда уже можно будет говорить и о закрытии «Северного». Что касается контроля, то этот объект мы передали Национальному оператору по обращению с радиоактивными отходами (НО РАО), и формально он сейчас не наш. На полигоне находится более сотни скважин, из них только 13 являются нагнетательными, и сотня с лишним – наблюдательные, на разном расстоянии, вплоть до нескольких километров. Выход радиоактивных отходов за пределы полигона «Северный» за все годы не обнаружен.
Получено ли положительное заключение госэкспертизы на захоронение реакторов?
В.А. Русанов: Да, такое заключение получено, у нас есть лицензия, уже выигран конкурс на захоронение реакторов непосредственно на месте. Все будет обеззаражено и засыпано.
Все остальные вопросы и ответы (в том числе по «горячим частицам» в пойме Енисея, по влиянию украинских событий на доставку ОЯТ, по установке ядерного реактора в подземные выработки ГХК, по обеззараживанию острова Городской в Енисейске, по влиянию Железногорской ТЭЦ на окружающую среду и т.п.) можно услышать в аудиозаписи с моего диктофона. Enjoy!
Поскольку проектированием первой очереди могильника радиоактивных отходов под Красноярском занимается не железногорский ГХК, а московский ФГУП «НО РАО», то этот вопрос на вчерашней презентации практически не поднимался. За последний год по так называемому «ядерному могильнику» вопросов у всех нас накопилось достаточное количество, поэтому в ближайшее время ожидаем представления отчета со стороны Национального оператора по обращению с РАО о текущем ходе работ и ближайших перспективах ПИЛ (подземной исследовательской лаборатории).