В Красноярске не газоны, а пылесборники
"Черное небо" над краевым центром стало притчей во языцех. Тема дискутировалась в СМИ, в интернете, на публичных встречах власти с населением. Горожане ругали и продолжают ругать администрацию и владельцев промышленных предприятий, те и другие "принимают меры". И под "черным небом", как под раскрытым парашютом, не так отчетливо видны другие экологические проблемы. На первый взгляд, менее масштабные, а если присмотреться — столь же важные для здоровья города и горожан.
По газонам не ходить
В Париже мы ходили по газонам. И сидели, а некоторые даже лежали на них. Полицейские проходили мимо и равнодушно улыбались, глядя на "возмутительное нарушение" общественного порядка. Обратно летели через Питер. В северной столице два милиционера (еще не полицейских — это давно было) на наших глазах практически скрутили двух девушек — очевидно, как и мы, туристок, — только за то, что те позволили себе сфотографироваться на газоне. "Табличку видели?" Ну кто ж такие таблички в России не видел.
По ГОСТу 28329-89, п. 38, газону дано такое определение: "Травяной покров, создаваемый посевом семян специально подобранных трав, являющийся фоном для посадок и парковых сооружений и самостоятельным элементом ланд-шафтной композиции". Есть и другие определения, но это — внятное и универсальное, без региональных акцентов и особенностей. Вероятно, в Париже, как и некоторых других городах Европы, газонную траву подбирают специально такого сорта, чтобы она не мялась и не жухла от того, что на ней сидят. В Сибири — не так.
Хотя в российской истории есть примеры того, как мы учились у Европы и чему-то научились. В Петергофе, например, газоны сделаны грамотно: собственно травяные посадки ограждены от пешеходной зоны специальным дренажем. Климат сырой, дожди, мягко говоря, не редкость, и в случае, когда они заряжают надолго, дренаж избавляет от неприятности — грязь, смываемая с газона, не льется на пешеходную дорожку, а оседает в камнях. Рассказывают, что императрица Екатерина своих "ландшафтных дизайнеров" отправляла в Европу — учиться. Они возвращались и разбивали газоны на родине, но, если получалось плохо, императрица их порола. Не лично, зато публично. В назидание, чтобы знали — как проматывать на стажировках казенные рубли.
— Боюсь, даже если наших "дизайнеров" пороть на главной площади Красноярска, это не поможет, — смеется директор Красноярской региональной общественной экологической организации "Плотина" Александр Колотов. — Никто работающих у нас гастарбайтеров ничему не учил, да и учить некому.
Газоны в Красноярске устроены примерно одинаково. Они, как правило, выше проезжей части и пешеходных дорожек. Травой за-сеяны не "специальной", как сказано в ГОСТе, а какой попало, и к тому же не отделены от дороги и тротуара никаким дренажем. Отсюда — грязь, которую колеса автомобилей и подошвы пешеходов "несут в массы".
— Написано об этом много, известный дизайнер Артемий Лебедев даже дал этому явлению собственное определение, не вполне благозвучное, — говорит Александр Колотов. — Опыт организации газонов известен, чиновники — устроители городского быта и хозяйства — в Европе бывают никак не реже рядовых горожан. Почему нельзя сделать, как там?
Грязь высыхает, ветер поднимает ее в воздух — люди этим дышат, что стимулирует аллергию и заболевания похуже, с которыми в Красноярске и так — беда, судя по статистике. Впрочем, и к статистике обращаться не обязательно.
— Я отъехала чуть больше тридцати километров от Красноярска, провела два дня на берегу Красноярского моря, — рассказывает моя коллега Светлана Филиппова. — Аллергическую сыпь, из-за которой лица на людях не могла показать, как рукой сняло.
Категоричны и доктора-аллергологи:
— Газоны — так, как они устроены в Красноярске, — безусловно, пылесборники, что вызывает легочные и прочие недуги.
Мусорный ветер
Глобальная перепланировка городского ландшафта требует серьезных вложений — возможно, по-этому Красноярск в этой части не меняется и едва ли изменится. Но что мешает заботиться даже не об экологии в широком смысле — просто о повседневной гигиене города? Речь, конечно, о мусоре. Кажется, с самой серьезной задачей сейчас разбираются — выборами, а точнее, назначением единого оператора по вывозу мусора. Вообще-то, по-старому это называлось монополизацией рынка. Наличие конкуренции — не панацея и не стопроцентная гарантия качества, но это — один из возможных путей его добиться. Как только в Красноярске на смену нескольким операторам пришел один, возникло явление, которое уже названо мусорным коллапсом. И вопреки официальным утверждениям городских чиновников, проблема не решена. Мусор от подъездов по-прежнему вывозят хаотично, как придется. Вместо современных мусоровозов оператор часто использует технику прошлого века. В итоге вокруг мусорных баков даже в самых респектабельных районах образуется настоящая свалка, как в былые времена вокруг бараков. У мусоросборщиков не хватает техни-ки? Нет денег на ее приобретение? Получить ответ на этот вопрос мне не удалось, как ни старался. Красноярская рециклинговая компания отвечает скучным голосом автоответчика, в лучшем случае — робким голоском "живого" диспетчера, который порадует вас тем, что зафиксирует обращение.
— Мы ежедневно фотографируем места, откуда не вывозится мусор, отправляем информацию и в управляющую компанию, и в администрацию города, — говорят по телефону сотрудники предприятия "Коммунальное обслуживание и сервис". — Результаты вы видите сами.
Ответ звучит нервно: коммунальщиков замучили подобными звонками.
За большими мусорными баками прячутся проблемы, которые на первый взгляд могут показаться локальными. Вдоль набережной Качи, которую с помпой обустраивали — да так до конца и не обу-строили, есть участок километра в полтора-два (навскидку), где вы не найдете ни одной мусорной урны. Зато там, где их много, ближе к Стрелке, они хронически переполнены. Спрашиваю у людей в куртках с эмблемой управления зеленого хозяйства: "А почему вы вот до сих пор, до детского городка, урны от мусора очищаете, а дальше — нет?" Женщина машет рукой, не поднимая глаз: "Не наш участок". На поверку никакие они не специалисты, а либо те же гаст-арбайтеры, либо лица, отбывающие краткосрочные наказания. По-старому — "пятнадцатисуточники". Какой с них спрос?
Один мой бывший коллега ныне работает дворником. Так судьба повернула. Не был у него на участке никогда, но уверен — там чисто. Потому что он живет в этом городе, на подведомственном ему участке, и ему не все равно.
Город становится серым
Процитирую студенческую работу:
"Одним из главных моментов в проектировании зданий и сооружений должно быть цветовое решение фасада. В настоящее время этому уделяется большое внимание, что уже можно заметить невооруженным взглядом. Современные постройки сделаны в ярких оттенках, что положительно влияет на психологическое состояние человека. Чаще используют не броские, не резкие, а умеренные и в меру яркие оттенки, которые легко воспринимаются глазом".
Пестрая, разнообразная окраска была актуальна до некоторых пор и для нашего города. Отдельные застройщики, даже используя при строительстве новых жилых районов типовые проекты, старались хотя бы за счет цветовых решений придать домам какую-то индивидуальность. Той же цели — чтобы было за что зацепиться взгляду — служили многочисленные граффити в подземных переходах. Перекрасить дома в новых районах — до этого руки не дошли, это было бы полным абсурдом. Зато руки дотянулись до старых зданий в центре города и упомянутых переходов. Дома стали серыми, а переходы просто закрасили тем, что подвернулось под руку. Казенные дома — ладно, такой вкус у мэрии и у тех, кто сегодня определяет облик города, предлагая сомнительные "художественные" и "архитектурные" решения. Но переходы-то чем виноваты?
Искусствовед Елена Худоногова уверена:
— Цвет фасадов зданий прямо влияет на настроение жителей, на человеческую психику. Чем больше серого, мрачного, бесцветного, тем более угнетенным чувствует себя человек.
Серый цвет готовили к зимней Универсиаде. Она прошла. Перекрашивать фасады, конечно, никто не станет, даже при наличии самых убедительных аргументов. Что ж, так и жить нам, красноярцам, в серости?
Под предлогом угрозы паводка вдоль реки Качи в очередной раз вырубили кустарники. Даже те, которые высажены в бетонные кольца, на достаточном расстоянии от береговой кромки. Еще один пример того, как формально можно понимать свои обязанности и обязательства. Кусты, высаженные когда-то в бетонные кольца, не способные разрушить берег и как-то усугубить паводковую ситуацию, даже если бы она была, не мешали никому и ничему. Чтобы они вновь распустили свои зеленые кроны, требуется время. Вероятно, у тех, кто принимал решение, его много.
Геннадий ВАСИЛЬЕВ
(“Российская газета – Неделя”, выпуск “Восточная Сибирь”, № 73 (7831), 03.04.2019)