Сибирская тайга уходит в минус
Сейчас перед российскими регионами поставлена задача к 2024 году удвоить объемы лесовосстановительных работ. Она зафиксирована в нацпроекте «Экология», который стартовал в этом году. «Жаркое» лето, выдавшееся в сибирских регионах, заставило задуматься: быть может, стоит пересмотреть производственные параметры программы в сторону увеличения, учитывая потери лесного фонда от пожаров? Тем более, что и до этого субъекты РФ не справлялись со своими задачами. Исчезновение тайги значительно опережает темпы ее восстановления. В Сибири только в этом году сгорело около 3 млн. га. Сколько сгорит в следующем?
«В советское время в пиковые периоды площади лесовосстановления достигали 1,8 миллиона гектаров. Сегодня этот показатель в целом по стране около миллиона в год. Очевидно, что его нужно увеличивать, особенно с учетом роста объемов лесозаготовок и больших по площади лесных пожаров последних лет. СФО нуждается в этом в первую очередь. Ряд региональных планов лесовосстановления нужно пересматривать в сторону увеличения. Возможности для этого есть – в значительной мере восстановлена сеть питомников, выделяется финансирование. К середине 2020-х годов вполне по силам выйти на показатель в 1,5 миллиона гектаров», — уверен депутат Госдумы Виктор Зубарев.
Если говорить о Красноярском крае, то там, по данным краевого минсельхоза, на начало этого года площадь погибших и поврежденных лесных насаждений составляла 1,7 млн. га, в том числе 500 тыс. га за счет лесных пожаров. В 2018 году «убытие» лесов достигло почти 200 тыс. га. Восстановление – немногим более 70 тыс. га. Дисбаланс — чудовищный. И начинаешь верить в мрачные прогнозы ученых СО РАН, что такими темпами лет через 15-20 бескрайняя сибирская тайга станет частью истории.
Все очень печально в Иркутской области. В этом году на лесовосстановление в местном бюджете было предусмотрено всего 64 млн. рублей. При том, что заготавливают леса в Прибайкалье на миллиарды. Совет по правам человека при президенте РФ указывает на формальный подход к работам со стороны властей области. «Существующая в Иркутской области система обращения с лесами не обеспечивает эффективного воспроизводства. При отсутствии правильного ухода лесовосстановление в абсолютном большинстве случаев не приводит к формированию хозяйственно ценных лесных насаждений. В среднем на каждом восстановленном участке леса требуется двукратное проведение ухода за молодняком – т. е. для эффективного лесовосстановления ежегодная площадь рубок ухода в молодняках должна составлять около 250 тыс. га. В 2018 году в Иркутской области она составляла 42,8 тыс. га, то есть 1/6 часть от требуемого объема. При таком соотношении неизбежно дальнейшее ухудшение качественных показателей лесов, смена наиболее ценных хвойных лесов вторичными лиственными, а в долгосрочной перспективе — потеря рентабельности лесных предприятий и снижение уровня жизни в зависящих от них населенных пунктах», — говорится в материалах СПЧ. Эксперты Совета также отмечают, что эти проблемы характерны для всех таежных регионов России.
Среди многих бизнесменов бытует точка зрения, что эту ситуацию не изменить, пока государство не начнет передавать лес в частные руки. Сейчас же фактически лес бесхозный. Потому отношение к нему соответствующее. «Мы в Швеции тоже думали в свое время, что запасы леса неограниченные. Помогли новые жесткие правила лесопользования и понимание того, что уход за лесом – выгодное вложение. Запас древесины в Красноярском крае в лучшем случае составляет 250 кубометров на одном гектаре при заготовке. В Архангельской области – 150, а в Швеции – 500-600 кубов. Посадить лес – не самое главное. Нужно вернуться на просеку с кусторезом лет через 10-12 и убрать все ненужное в виде кривых стволов, а также осины и березы для создания ровного расстояния между хвойными деревьями, чтобы дальше лес справился сам. Но это огромные инвестиции. А хозяин лесных угодий – государство, у которого даже нет единого управления отраслью, а, наоборот, существует 3, 4 или даже 5 министерств. У государства и без инвестиций в лес много других забот: строительство и ремонт дорог, школ, детских садов и больниц. Вложения в лесной капитал должны быть привлечены на рынке», — уверен гендиректор Новоенисейского ЛХК Мартин Херманссон.
«При соответствующем финансировании удвоить объемы лесопосадок – дело нехитрое. Но нам нужно лесовосстановление не на бумаге, а на деле. Это не только посадки семян и саженцев, это соответствующий уход. То есть, другой порядок финансирования и привлекаемых ресурсов. Еще один момент: где именно будем восстанавливать лес? Хочется ответить: где сгорел, там и будем. Эмоционально такой подход понятен, но там и без нас начнут работать природные процессы. Лесовосстановление северных территорий — не самая лучшая идея с точки зрения рационального природопользования. Заниматься лесовосстановлением (и, возможно, плантационными посадками) нужно, прежде всего, в наиболее благоприятных для этого районах с подходящими климатическими условиями и развитой инфраструктурой», — заявил «Веку» член Общественного совета при минлесхозе Красноярского края Александр Колотов.